34

В коридоре я незамедлительно натыкаюсь на Машу и Инессу. Да, именно на ту, которая напала на меня в уборной, подстрахованная поддержкой своих преданных песиков. Кто бы мог подумать, что они будут стоять и мило беседовать друг с другом. Наверное, придумывают коварный план по завоеванию сердца Кирилла. Как они-то делить его собираются? Или решили сообразить сразу на троих?

— Ого, и давно вы создали общество «Брошенных шавок»? — оптимистично спрашиваю, привлекая внимание стоящих в коридоре зевак.

Сказать, что они ошарашены моим внезапным появлением — ничего не сказать. Первый раз вижу столько бушующей ярости в чьих-то глазах.

— Молчала бы, — возмущенно фыркает Инесса, а Маша, в свою очередь, смотрит на меня настороженно. Видимо побаивается после прошлого раза переходить дорогу. — Нас, хотя бы, не бросали.

Ой, сейчас помру со смеху. Не бросали их, конечно же. Уверены, что я не знаю о том, как каждую из них он послал так далеко, что мой словарный запас вообще исключает подобные слова.

Ответить какой-либо колкостью не успеваю, потому что подошёл Кирилл собственной персоной.

— Ты написала рецепт пирога моей маме? — весёлым голосом спрашивает он, обнимая в знак приветствия.

Да, она просила у Кирилла рецепт фирменного пирога моей мамы, который я как-то передавала им.

— Извини, замоталась, я SMS-кой скину сегодня, — заверяю его, находясь в небольшом замешательстве, которое удачно маскирую за маской беззаботности.

Маша и Инесса стоят и сверлят меня злобным взглядом, полным желчи. Кирилл так же окидывает их раздражённым взглядом.

— Смотри долго с ними рядом не стой, а то, похоже, их тупость воздушно-капельным передаётся, — ехидно предполагает он, а они, мгновенно покраснев от стыда, маршируют прочь с моих глаз.

Едва по коридору разносится звон, приходится вернуться в аудиторию, из которой я эффектно ретировалась десять минут назад. Чёрт дёргает сесть за первую парту, которая стоит буквально впритык со столом преподавателя.

Ян обращает на это внимание, но не комментирует. Правда, его язвительную ухмылку невозможно не заметить.

— Лера, какого чёрта ты делаешь за моей партой? — писклявый голосок Виолетты отвлекает от детального изучения преподавателя.

— На ней не написано, что она твоя, — конечно, я прекрасно знаю, что на занятиях Яна Семенцова постоянно сидит именно здесь.

Одногруппница тут же начинает сверлить меня негодующим взглядом, а я наблюдаю за реакцией Яна, которого, забавляет наша перепалка. Наверняка в очередной раз убеждается в моем ребячестве.

— Или садись рядом, или шуруй дальше, — лениво поговариваю, начиная раскладывать свои вещи.

Виолетта молча садится рядом, сморщив от недовольства свой маленький носик.

Пол пары пролетает невероятно быстро и, от теории, мы переходим к выполнению тестов.

Ян сидит за преподавательским столом, и я довольно часто ловлю его изучающий взгляд на себе.

Другие студенты пишут в своих тетрадях и тихонько перешептываются о чем-то.

— Ян Дмитриевич, у нас с вами после пятой ленты будут дополнительные? — интригующе спрашивает Виолетта полушёпотом.

Естественно, она желает «пометить» свою территорию, куда без этого. Только вот, очевидно, не знает, что нас с ним связывают не только отношения преподаватель-студентка.

Единственное, что мне удалось узнать — Виолетта этими дополнительными закрывает часы, которые пропустила из-за перелома ноги в начале учебного года.

— Да, время есть сегодня, приходи, — медленно проговаривает Ян, заполняя отчеты.

— Замечательно, — она ликующе растягивает губы в улыбке.

Как бы, не так. Я буду не я, если, в очередной раз, не обломаю им всю малину. Откровенно говоря, никогда не думала, что ревность во мне способна бурлить с такой силой

Недолго думая, впрочем, как всегда, врываю листок с тетради, и, замарав его красивым почерком, протягиваю на преподавательский стол.

«Может, поговорим после пятой пары? Пройдемся?»

Ян окидывает меня любопытным и испытующим взглядом.

— Виолетта, перенесем дополнительные на другой день, — ледяным тоном отрезает он, встречаясь взглядом со мной. — Тебе осталось добрать всего несколько часов.

Сложить два плюс два проще простого, но Яна, как и меня, видимо, это не совершенно не волнует.

— Но мне удобно сегодня. На остальные дни у меня дела, — жалостливо начинает она, очевидно, в надежде, что Ян передумает.

— Ну, значит не судьба, — он пожимает плечами. — Могу договорится с Лазаревым, он ведёт эту же дисциплину у второго курса.

Очевидно, что Виолетта не ожидала такого ответа. Она окидывает меня осуждающим взглядом.

— Нет, нет, — восклицает одногруппница. — Не нужно никого росить. Для вас я найду время, — на её лице сияет наигранная улыбка.

Ну что же, сегодняшний вечер он проведет со мной. И только теперь я осознаю, какую глупость сотворила. Сама же дала понять, что он мне совершенно не безразличен.

Ох уж эта ревность, никогда до добра не доводит. И что теперь делать? О чем с ним вообще говорить?

Сама ведь сказала, что ничего не может быть, и сама же зову на прогулку.

Я не отрицаю, что хочу этого, но было бы лучше, если инициативу проявил он. Да и вообще, кажется, окончательно запуталась во всём, чем только можно. В самой себе в том числе.

Оставшиеся пары проходят без каких-либо инцидентов, но необычайно скучно, муторно и долго.

Время от времени отвечаю на сообщения Кирилла и, наконец-то, скидываю рецепт пирога для его мамы.

На переменах меня продолжают испепелять взглядом Маша и Инесса, которые бесспорно окончательно и бесповоротно спелись.

Забавно, что сама Маша, когда находится на занятиях, боится даже взглянуть в мою сторону. И, скажу честно, правильно делает.

После моей прошлой выходки, с ней перестали общаться ребята из группы, а некоторые вообще начали оскорблять, потому что были осведомлены о произошедшей ситуации.

И вся ситуация даже не вызывала во мне никакой жалости к ней. Сама заслужила весь тот шлак, в котором теперь оказалась.

Мне осталось лишь с диким волнением и дрожью в теле дождаться окончание бесконечно долгой пятой пары.

35

По окончанию занятий в моей голове проскочила мысль убежать, куда глаза глядят. С кем не бывает? Струсила немного, но всё же решила взять все свои силы в кулак, чтобы доказать, хотя бы себе, что не трусиха и умею отвечать за собственные слова.

Когда я прохожу мимо знакомой аудитории, замечаю, что Ян закрывает её на ключ.

Он окидывает меня пристальным, заинтересованным взглядом, отчего щеки тут же предательски алеют, и я спешу отвести глаза в противоположную сторону.

До ворот университета мы идём в тишине и на небольшом расстоянии друг от друга. Дело не в том, что мы боимся, что кто-то надумает себе невесть что, а в том, что я слишком сильно смущаюсь и переживаю. Что насчёт Яна, так его, похоже, просто продолжает забавлять такая реакция.

— Никогда бы не подумал, что ты такая ревнивая, — живо отзывается он, когда мы покидаем территорию учебного заведения.

— Что ты имеешь в виду? — вкрадчиво, стараясь говорить спокойно, спрашиваю.

— Да брось ты, — восклицает с лёгкой укоризной. — Я читаю тебя, как открытую книгу.

Эти слова Ян шепчет мне на ухо. Ощущаю его горячее дыхание на своей нежной коже, которая в то же мгновение покрывается приятными мурашками, а сердце начинает бешено трепыхаться в груди.

Решаю промолчать, одаривая его нежной улыбкой, которая невольно образовывается на моих губах.

Ян направляется в сторону парка, того самого, в котором мы встретились тридцать первого декабря. К тому же, ведёт меня к той самой лавочке, на которой мы разговаривали в тот день.

Присев, мы обмениваемся взглядами. Будто до сих пор каждым из них пытаемся лучше изучить друг друга, докопаться до истины.